БЕДНАЯ ЛИЗА
Дата публикации 01.10.2007
В нашем городе прошли гастроли “Автородео”. Неделю на автодроме ревели моторы и немецкие автофокусники ставили машины “на дыбы”, ездили на двух колесах, виртуозно объезжали препятствия, немыслимо тормозили. На дорогах нашей Родины за меньшие шалости лишают прав и свободы. Если они у вас есть.
Количество ДТП в городе резко возросло.
В самом деле, если Ганс Майер это умеет, то почему не сумеет Коля Сидоров?
И вот Коля ставит свою жену Лизу к воротам гаража и говорит: “Сейчас я разгонюсь и остановлю машину у твоих ног”. Польщённая Лиза встала у ворот…
Через 20 минут бедную Лизу, раздавленную и переломанную, с воем и мигалками доставили в реанимацию нашей больницы.
Отлаженный механизм щелкнул, и заходили вокруг постели Лизы специалисты. На обсуждения и согласование время не тратится. Каждый знает
“свой маневр”.
И вот уже торакальные хирурги вставили дренажи в полости грудной клетки и освободили лёгкие от сдавливающей их крови. Легкие расправились и задышали.
Хирурги остановили внутрибрюшное кровотечение, удалив размозжённую селезёнку и зашив рану печени. Ангиохирурги сшили разорванную плечевую артерию. Травматологи обезболили места переломов и зафиксировали их гипсовыми лангетами.
Через пять часов с момента поступления Лизы в больницу наступил славный момент: всё необходимое сделано, угроза скорой смерти отодвинулась, возможные ошибки ещё не проявились, ожидаемые осложнения не наступили.
Тут все вспомнили об истории болезни. Без единой записи всё это время она провалялась в ординаторской реанимации.
Вспыхнул ожесточенный спор: “За кем будет числиться больная?”
Хирург, травматолог, нейрохирург, ангиохирург считали, что свою часть работы они уже сделали и больная должна долечиваться в каком угодно отделении, но не у них.
Главный врач (В.К.), в своём дальнем кабинете, почувствовал нервные колебания в сетях больничной паутины и неожиданно появился в ординаторской реанимации, где хрипло спорили заведующие заинтересованных отделений.
Главный врач сказал:
– Я знаю, что все подумали: “Пришёл начальник, и стало на одного дурака больше”. А что делать, если вы такие свободные, но несамостоятельные? Вечно делаете из мухи слона, а из бивней пуговицы. Почему больная не за травматологами?
– В.К.! – взметнулся травматолог. – У неё четыре дренажа из живота, два из плевральных полостей. Раны нехорошие, наверняка “поплывут”. У нас
“чистое отделение”, а тут будет гной! Нам же на 2 месяца все операции придется отменять!
Оперировать её на костях мы не можем – шок. Компенсируется, тогда и прооперируем – планово и поэтапно.
– Костоправы у нас, как водопроводчики! – рявкнул главный. – Те тоже, если трубу прорвёт, отключают на хрен воду во всём доме, а потом 2 месяца ищут подходящую трубу да ждут, когда сварщик из запоя выйдет! Кстати, что у вас за история с взяткой?
– Какая взятка?!- всполошился зав. травмой.- Это нашей травматессе Марине выписанный больной преподнес букет роз. Она стала разворачивать упаковку, чтобы поставить цветы на стол. И вдруг из-под целлофана посыпались деньги. В ординаторской – немая сцена, Марина в слёзы: молодым и красивым мужчины деньги дают обычно за специфические услуги.
– Правильно! Будет ей урок, – прокомментировал В.К.
– Хорош “урок”! Что теперь, ты ей цветы, а она тебя букетом по мордасам?!
А эту Лизу пусть хирурги долечивают. После своих рукоделий.
– Я знаю, что хирурги скажут, – помрачнел главный. – “Мы кровотечение остановили, брюшную полость санировали, следить за швами и переливать кровь могут в любом отделении хирургического профиля”. Так?
– Так точно! – вскочил зав. хирургическим отделением.
– Сидите уж. Расскажите лучше, что за операция была у вас ночью.
Заведующий общей хирургии опять встал:
– Дело такое: по пьяни охламоны забили своему упившемуся другу бутылку в задний проход. С катастрофой в брюшной полости этого бедолагу привезли к нам: бутылка разорвала кишку и ввалилась в живот. В операционной мы бутылку удалили. Сложно было восстановить стенку кишки – справились. Стали зашивать живот и почти зашили, как вдруг кто-то сказал: “А этикетка где?” Мы – в ступор: была ли этикетка? Может быть, отклеилась и осталась в животе? Ее и не искали. Не подумали. А подумав, сняли швы с брюшной стенки и ещё час лазили по животу. Не нашли.
Наступила тишина.
– Что с почками? – спросил главный.
Я ответил за всех:
– Её посмотрел интерн из урологии, поставил диагноз: “Ушиб почек. Гематурия”. Назначил гемостатики и мочегонные.
– Что!!! – лысина главного покраснела. – Больную смотрят и оперируют доктора наук, заведующие, а урологи прислали интерна?! Где был Гноян? Я вообще его месяцами не вижу: он то в операционной, то в командировке, то марафон бежит, а потом месяц на больничном! Значит так: оформить всё консилиумом, и чтобы все расписались! Больную зачислить за урологией.
Все разошлись. Я дежурил. В приёмный покой не звали, в отделении всё спокойно, и я остался попить чаю с реаниматологами.
Вдруг по комнате прошла волна тёплого воздуха, вздулись занавески на окнах, звякнуло стекло.
– Ну и сквозняки у вас, – сказал я.
Реаниматолог поставил чашку:
– Нет. Это, наверное, умер мальчик с ожогами.
Мальчик в самом деле умер. В третий раз за последние два часа. Дважды удавалось “завести” сердце, в третий раз реанимация была безуспешной.
Не допив чай, я ушёл к себе в отделение.
Все неприятности в медицине можно перекрыть только неприятностями ещё большими: погружаешься в новые заботы, страхи. Врач так и живёт – от беды до беды. За ночь их дежурства может случиться много.
В. Плотник
От читателей вариант Инаугурационного обращения Президента РФ Пагода Шведагон Задержан начальник УФСИН Республики Коми Минпромторг одобрил продажу алкоголя через Интернет Давайте поговорим в прямом эфире, Александр Николаевич Правительство: пенсионеры живут слишком жирно