Азартные игры СКР и прокуратуры

Высокопоставленного узника доставили в Россию в четверг 7 февраля. Прямо из Шереметьево его отвезли в СИЗО «Лефортово», находящееся в ведении Федеральной службы безопасности. Как сообщили журналистам близкие Игнатенко, бывший зампрокурора Подмосковья даже рад возвращению на Родину. «За 13 месяцев отсидки в Польше у него пропал аппетит, он сильно похудел, — рассказал один из товарищей Игнатенко. — У него обострились псориаз и другие хронические заболевания. Наконец, Александр практически потерял языковые навыки — ведь на русском языке ему поговорить было не с кем, а польский он так и не сумел выучить».

Однако, несмотря на появившуюся снова возможность слышать родную речь и говорить на ней, на вопросы следователя Александр Игнатенко отвечать отказался на том основании, что не знаком с обвинением в полном объеме.

Известно, что бывшего обвинителя обвиняют в получении взятки: организаторы нелегального игорного бизнеса, по версии следствия, «проспонсировали» прокуратуру в лице Игнатенко на 48 млн рублей. Его обвиняли также в мошенничестве с земельными участками на сумму 2 млн рублей, но этот грех Игнатенко, кажется, простили, потому что польская сторона соглашалась выдать арестанта лишь на условии прекращения дела о земельном мошенничестве.

Дело о подпольных казино в Московской области, которые работали под опекой прокурорских работников, началось два года назад. Вот хронология этого невыдуманного детектива.

14 февраля 2011 года стало известно о расследовании СКР дела о связях сотрудников прокуратуры и ГУВД Московской области с организатором сети подпольных казино Иваном Назаровым. Первый замгенпрокурора Владимир Малиновский своевременно предпринял контрмеры и отменил постановление о возбуждении этого дела. Тогда Следственный комитет возбудил новое дело в отношении Назарова, обвинив его в мошенничестве. 17 февраля суд подмосковного города Пушкино арестовал его.

20 февраля генпрокурор Юрий Чайка приказал провести служебную проверку в отношении прокурора Московской области Александра Мохова и ряда его подчиненных, которые были на это время отстранены от должности. 22 марта стало известно, что прокуроры чисты перед законом.

Следственный комитет воспринял результат проверки критически и 25 марта возбудил уголовные дела против ряда высокопоставленных подмосковных прокуроров: начальника управления облпрокуратуры по надзору за следствием Дмитрия Урумова, прокуроров Ногинска Владимира Глебова и Клина Эдуарда Каплуна, а также против Александра Игнатенко, тогда еще зампрокурора области. Генпрокуратура эти дела предсказуемо закрыла. Но 29 марта в Серпуховском городском суде, где слушалась жалоба Назарова, секретный свидетель «Николаев» сообщил, что в актах коррупции участвовали подручные Артема Чайки — сына генерального прокурора.

«Особая буква» писала о Чайке-младшем. Наши обозреватели отмечали, что СКР не случайно пошел с крупного козыря и указал на причастность сына генпрокурора к коррупционным сделкам:

«Противостояние главы Следственного комитета и руководителя Генеральной прокуратуры вызвало недовольство как в Кремле, так и в Белом доме. Более того, в начале этой недели источник из Администрации президента сообщил корреспонденту The Moscow Post, что из-за войны двух ведомств в отставку будут отправлены и Александр Бастрыкин, и Юрий Чайка. Судя по всему, именно эти слухи и побудили Следственный комитет обнародовать шокирующую информацию о том, что Чайка-младший был координатором «коррупционных связей» между подмосковными прокурорами и Иваном Назаровым, подозреваемым в организации подпольного игорного бизнеса».

После обнародования этой информации, неприятной для отцовских чувств Чайки-старшего, Генпрокуратура несколько сдала назад. Игнатенко, Урумов, Глебов и Каплун были уволены. Александра Мохова — прокурора Подмосковья — сняли с должности и перевели на другую работу с понижением.

«По слухам, гуляющим по прокурорским кабинетам и изложенным на страницах «Коммерсанта», в ходе ожесточенной борьбы между Генеральной прокуратурой и Следственным комитетом было все же достигнуто некое компромиссное соглашение: Юрий Чайка прекращает поддержку своих проштрафившихся сотрудников, а подчиненные Александра Бастрыкина отказываются привлекать к ответственности по делу об игорном бизнесе Артема Чайку» — писала «Особая буква» 15 апреля 2011 года.

Далее события приняли неприятный для «синих мундиров» оборот. 6 мая 2011 года Басманный суд арестовал Урумова и Глебова; Игнатенко и Каплун успели скрыться за рубежом. Прокурорское «боевое братство» скоро дало трещину, и Урумов согласился дать показания против своих коллег. На основании сообщенных им сведений арестовали экс-прокуроров Одинцова и Серпухова Романа Нищеменко и Олега Базыляна.

Но арестованным прокурорам недолго пришлось находиться за решеткой. 10 июня СКР переквалифицировал обвинение Ивану Назарову с «мошенничества» на более легкое «незаконное предпринимательство» и освободил под подписку о невыезде. 27 июня увидел солнце Владимир Глебов, который, как выяснилось, не «получал взятку», а всего лишь «превысил полномочия». 18 августа был переведен под домашний арест Урумов.

В итоге к концу 2012 года все арестованные по «игорно-прокурорскому» делу — общим числом 11 человек — были вне тюремных стен. Генпрокуратура не нашла основания для продления их содержания под стражей. Беглый клинский прокурор Каплун, который добровольно явился с повинной, даже не был заключен под стражу, а остался на свободе под подпиской о невыезде.

Игнатенко тоже имеет все шансы не задержаться в СИЗО. На суде по мере пресечения представитель прокуратуры заявил, что «действия следователя грубо нарушают права Игнатенко на защиту, а обвинение не соответствует фактическим обстоятельствам дела». Ясно, что, находясь в некомфортных условиях следственного изолятора, Игнатенко может поддаться напору следователей и осложнить положение своих «товарищей по несчастью». Однако, как полагает директор Центра политических технологий Алексей Макаркин, дело о подмосковных казино практически развалено, и появление Игнатенко мало что изменит:

«Арестованные по этому делу прокуроры уже освобождены, в общем, я не уверен, что это дело дальше получит большое развитие, — считает он. — Такое ощущение, что сейчас сама власть не заинтересована раскручивать противостояние СКР и Генпрокуратуры. Эти органы воспринимаются как те, которые должны работать в сотрудничестве — в частности, в противостоянии оппозиции. Когда начиналось это громкое расследование, была другая политическая обстановка. И тогда власть была недовольна, что правоохранители ругаются, а сейчас, когда они должны действовать скоординированно, это невыгодно вдвойне».

Экстрадиционные процедуры, по мнению нашего собеседника, заняли долгое время по техническим причинам:

«Поляки должны были все проверить, есть ли здесь политика или это чистый криминал, надо было разобраться с техническими вопросами — в частности, какое обвинение будет предъявлено Игнатенко. Сейчас, как известно, одно из обвинений — в мошенничестве — снято. А пока это продолжалось, значимость этой истории упала для всех».

Макаркин полагает, что если кого-то из обвиняемых и осудят, то излишне сурового наказания ждать не стоит. То обстоятельство, что обвиняемые один за другим выходили из изоляторов, указывает на отсутствие «кровожадных намерений» у суда.

• ВЦИОМ: Три четверти россиян за запрет на усыновление
• Грузовик с пиротехникой обрушил мост
• В Нижнем Новгороде три экс-чиновника пойдут под суд по обвинению в коррупции
• 20 сирот живут на улице из-за отказа в жилье
• Правоохранители, проснитесь!
• Вниманию жителей Курской и Липецкой областей!