Концентрационный лагерь смерти
Дата публикации 25.02.2013
О том, как я жил и был в одном из закрытых лечебных учреждений Курского региона или о моем житье-бытье в одной из закрытых больниц нашего региона. Итак, все по порядку.
Лечение
Я пробыл там один месяц и 13 дней. Что значит здоровому раньше мужику попасть после третьего инсульта в эту больницу, которую больные называют дурдомом? Скажу прямо: не дай Бог этого никому, даже самому злейшему врагу.
Контингент там разный: от бывшего областного судьи и корреспондента одной из курских газет до поджигателя 3-х скирдов клевера в одном из хозяйств Фатежского района за невыплату зарплаты, а также глухонемого больного, который, со слов больных, то ли порезал, то ли совсем зарезал свою дочь и жену, а также одного больного, который кроме слова б…ь ничего больше не говорит, его кровать располагалась у моих ног. В нашей палате было 20 человек. Все они, кроме нас двоих, являются неадекватными. История со вторым, кроме меня, адекватным больным была такова. Ехал он из Тулы в Брянск на свою родину. Свою квартиру закрыл на ключ. С собой забрал все документы и несколько сберкнижек, а также 15 тысяч рублей. По дороге к нему подсела компания: двое мужчин и одна женщина. Каким-то образом его подпоили, и он потерял сознание. Но с ним поступили по-божески. Деньги, конечно, забрали, но все документы, что были при нем, не тронули. Да и доза, видимо, была минимальная. Уже через день он пришел в себя, вспомнил, как его зовут, сколько ему лет и где он до этого жил. Решался вопрос, как его отправлять в Брянск. А теперь о самом лечении.
Первые дней десять я плохо ориентировался в обстановке. Но помню, что мне делали уколы, только вот не знаю, то ли от пневмонии, с которой я поступил в больницу, то ли от психических расстройств. Моим родственникам предложили принести лекарства по кардиологии, что они и сделали. Как потом стало известно, их было на несколько месяцев, я имею в виду «кардиомагнил», получал я его или нет, не знаю, так как был неадекватен. Но последние две недели я ничего, кроме одной таблетки «хлорпротексина», на ночь ничего не получал. Неиспользованные лекарства родственникам назад не возвратили. У соседа по палате были на спине какие-то язвочки, просил, чтобы зеленкой помазали, ответили, что пусть приносит вам опекунша. В детали всего лечебного процесса я не вникал. После проведения тестирования на память, меня спустя некоторое время выписали и забрали домой.
Теперь о питании
До обеда еще как-то можно дожить. На обед, как правило, давали борщ, в котором была вода и капуста и ничего больше, то есть трава да вода, нередко не соленая.
Иногда можно видеть в меню борщ на мясном бульоне, но это самое мясо я увидел только в миске соседа, который помогал санитарам. Всего за сутки выдавали 3 куска хлеба от стандартной буханки, толщиной по 1,5-2см. Два половника борща в обед или супа на первое и по 1 половнику утром, в обед и вечером. На второе разрыв между ужином и завтраком составлял порядка 15-16 часов. На ужин давали 35 граммов непотрошеной рыбы, иногда даже с хвостами, считали, что дураки и так поедят. Без поступления пищи из дома жить очень трудно. Меня, правда, проведывали 2 родственника по 1 разу в неделю. Продуктами я делился с соседями по палате. Здесь надо отметить недобросовестное, а то и хамское отношение тех, кто принимал передачи. Помнится такой случай. Как-то родственники принесли мне столько еды, что я им предложил продукты разложить на 3 пакета: мне и двум моим соседям по палате. Все эти пакеты отняли, сказали, что, мол, не положено. Но почему-то это самое неположенное не вернули родственникам назад, а оставили у себя. Мне они потом выдали всего 3 котлеты и 1 творожный сырок.
О санитарном состоянии
в отделении
В нашей палате в двух метрах от стола стояло ведро (параша), в которую двадцать человек писали и какали, правда на день ее убирали, так как наша палата была рядом с кабинетами медработников. В следующей палате, где находились слабые, стояли круглосуточно два ведра (параши) всего лишь в 5 метрах от стола. Кстати, ни в одной палате нет перегородок между столовой и палатами. Просто кощунственно выглядит такое, когда заведующая проходит через столовую и говорит «приятного аппетита». О каком там аппетите может идти речь, если все воротило у меня, когда я пришел в себя.
Теперь о бане
Раз в неделю в четверг в отделении бывает банный день. Чтобы одеться, раздеться и помыться, отводится примерно полтора часа и не больше. За это время можно помыть только мужские органы и не больше. Абсолютное большинство моют руки и умываются, когда моются в бане. Если даже помоешь руки и умоешься, вытереться нечем. Ни у кого нет полотенца. У меня было полотенце, повесил на кровать сушиться, стащили вместе с носовым платком. В отделении процветает воровство, и никому до этого нет дела.
О работе медперсонала
с больными
Заведующая отделением общается с больными при поступлении их в отделение и при выписке и редко, когда попросят больные. В основном с больными общаются медбратья, медсестры и санитары. Санитары имеют помощников, я их называю вицесанитары. Их в двух палатах 5 человек. Назову их: Петя, Женя, Валера, Миша, Вася. Они подметают и моют палаты, перестилают больных, меняют памперсы и т.д. Сами санитары и медбратья, медсестры обращаются с ними по-человечески, потому что без них, как без рук. За работу дают им лишний половник варева, сигареты, конечно, только «Приму». Правда, эти вицесанитары поднимаются в любое время суток по просьбе, а то и по приказу выше названного начальства. И если медсестры с больными общаются более или менее лояльно, то о медбратьях, а их назову медбратками, этого не скажешь. Они держат дисциплину и специализируются на другом. У них вместо трудотерапии применяется другое – привязывание к кровати, не исключено и рукоприкладство, а то в ход идут и ноги. Не знаю, откуда, но больше месяца рука была черная и болело левое подреберье.
Я всего лишь один раз видел медбрата, когда он делал укол больному. Основная их миссия, как я уже писал выше, это держать порядок. Один из братков, например, ради этого привязал больного к кровати, убрав до этого матрас. Больной просил, помогите, мол, умираю, но кто его развяжет, да никто. Иначе он сам будет привязан. Так он лежал, пока не пришла другая смена. Правда, он был привязан за час до ее прихода.
Второму братку очень нравится приходить к больному и задавать такие дурацкие вопросы, на которые он отвечает, как попало. Третий браток любит больного под свой марш отправлять в палату. В общем, глумятся над больными, как только могут.
Особо хочется рассказать в своей статье об одной совсем молодой сестре.
Совсем молодая женщина, а может, и девушка, обращается с больными, которые по возрасту годятся ей в дедушки, по-хамски. Так вот она на одного больного старика, которому уже более 80 лет, в столовой сказала дословно следующее: «Иди в кровать, раздевайся и ложись, я буду тебя насиловать». Посмотрели старики, кто хоть что-то соображает, помахали головами – и все, больше они ничего не смогут сделать.
И еще про нее: как-то раздавала таблетки. Подошла ко мне и говорит, что я еще посмотрю, давать тебе таблетку или нет. В итоге я не сомкнул глаз после ужина, до тех пор, пока была дана команда на завтрак. И это еще не все. Далее было еще хуже. Как-то она раздавала таблетки, и получилось такое, о чем не стоит умалчивать. До этого мне давали таблетку хлорпротексина 0,50, она желтого цвета, а потом эта сестра принесла таблетку хлорпротексина 0,15, и она красного цвета. Я возьми и скажи, что не ту таблетку даете. Я, в самом деле, не знал, что и та, и другая таблетки являются хлорпротексином, только они разной дозировки. Она сказала: раз так, то привяжем. Пошла, сказала братку, тот тут как тут, говорит, кто такой не подчиняется. Сестра и говорит, что вон тот, с бородой. Браток говорит: «Пойдем, мол, со мной». Заводит в ванную, говорит: «Раздевайся до пояса, будем брить». Я говорю: «Да меня утром брил парикмахер». «Видимо, плохо брил». Вот и получилось, что 13 декабря меня часов в 11 дня брил парикмахер, а в 10 часов вечера брил их халуй. Когда побрили второй раз в один день, браток и говорит: «Иди в палату, там тебя погоняю». Я пришел в палату, сходил в туалет, приготовился к привязыванию и стал ожидать «погонять».
Лег и просил Бога, чтобы меня он спас от этой напасти. Что такое «погонять» никто из больных не знает. Вот так и пришло мое житье-бытье в этом отделении. Я сознательно не называю ни больницы, ни отделения, так как знаю, что я никак о написанном не оправдаюсь, и никто меня оправдывать не будет. Но куряне должны знать «своих героев».
Р. Алексеев
От редакции. В отличие от пациента, мы знаем, что это за больница. Не раз наши корреспонденты писали о ситуации в психиатрической лечебнице в Искре. Об условиях содержания пациентов, о том, как над ними издеваются, как их труд используется на строительстве частного домовладения. Но прокуратура в ряде случаев и ОВД по Курскому району шлет отписки. Мы обязательно вернемся к этой теме еще раз. Но уже сейчас хочется искренне пожелать сотрудникам прокуратуры и ОВД Курского района оказаться на месте пациентов этой больницы, умоляющих сегодня о помощи.
Из всех поступающих источников информации следует: в поселке Искра под вывеской «психиатрическая больница» в действительности находится концентрационный лагерь смерти.
Льговская пародия, а не парадиз Один уже дописался Следком возбудил уголовное дело в отношении троих полицейских, подозреваемых в изнасиловании коллеги Суда по всему, в Тиме нет санэпиднадзора Политическая провокация или взятка Никиты Белых? Нашим салом нам же по мусалам
Loading ...